Грязная буйная штучка - Страница 52

Он был весь такой скользкий, когда я гладила его по всей длине. Я дрочила ему, пока он не оторвал бедра от сидения и не начал подталкивать всякий раз, когда я доходила до головки, пока другой рукой вела машину. Когда мы припарковались возле моего дома, он уже задыхался и был твердым, как камень.

Он застонал, убирая мою руку.

— Только не в машине.

Звон ключей эхом раздается в пустом коридоре, когда он, все еще прижавшись ко мне, забирает их у меня, открывает дверь и заталкивает меня в квартиру. И уже через долю секунды, после того как дверь захлопывается, я лежу на полу.

Финн нависает надо мной, как оглядывающий свою добычу хищник. Я скольжу рукой по его телу, сжимаю большую и твердую выпуклость сквозь его брюки и решаю закончить начатое в машине. Но, похоже, он восстановил свой контроль, потому что убирает мою руку в сторону.

— Когда я увидел тебя в июне баре, — говорит он и взглядом пробегает от моих губ к шее, — ты подошла и посмотрела на меня так, словно я был выставлен на аукционе, села рядом и заявила: «Я люблю гимлет с текилой». Ты была похожа на медленно растекающуюся по стулу жидкость. Такая охуенно красивая.

— Как нефтяное пятно?

Он провел рукой по своему лицу, улыбаясь моей любимой фирменной улыбкой Финна, с морщинками у глаз.

— Именно. Я уже тогда знал, что никогда от тебя не отмоюсь, — мы оба смеемся, а потом он становится серьезным. — Я еще никогда и ни с кем не чувствовал себя таким настоящим, самим собой, — он наклоняется меня поцеловать. — Сначала я считал, что ты хотела только трахаться, и я думал только об этом. Но я не ожидал, что мы так хорошо друг другу подходим.

— Я тоже, — тихо признаюсь я. — Думала, что ты такой же, как и все, и быстро меня разочаруешь.

— Это тоже не исключено, — говорит он, целуя мои скулы. — Но у меня это может занять чуть больше времени.

То, что он делает, ощущается так приятно: целует мое горло и украдкой приподнимает до бедер подол моего платья.

— Бери столько времени, сколько тебе надо, — бормочу я.

Он говорит и раздевает меня:

— Тебе понравилось смотреть на меня во время вечеринки?

Вот одна, а потом и вторая туфля летит на пол.

— Да. — на самом деле, мне очень понравилось. Было видно, что ему немного некомфортно, но он с таким удовольствием старался ради меня. Думаю, у нас обоих впереди много подобного. Остается только постараться найти нас объединяющее и жить в этом.

— А дамам, похожим на сестер Кардашьян, ты меня представила как своего парня? — его руки ныряют под платье, хватают меня за бедра и стягивают вниз мои трусики. Очень, очень медленно.

Я приподнимаю бедра вверх, чтобы он меня коснулся.

— Я этого не говорила, но твои фанатки расстроились, зная, что это правда.

Он меня немного поворачивает, чтобы расстегнуть платье.

— Ты подтвердила, что я уже занят?

— Они и так это знали, — я выгибаюсь, и он стягивает с меня платье. Я лежу полностью обнаженная — и он смотрит на меня, будто я желанный ужин на День Благодарения или королевское украшение, или главный разворот в журнале Playboy — и добавляю: — Это сразу было понятно по твоему взгляду.

Он фыркает, расстегивая свою рубашку.

— По моему взгляду?

— Да.

Он снимает рубашку и снова наклоняется ко мне.

— И какой у меня был взгляд? — его руки напряжены, и футболка едва не лопается на бицепсах и широкой груди. То, как она спереди гладко заправлена в брюки… боже, помоги мне.

Он проводит теплой ладонью по моему животу и останавливается на ребрах.

— Печенька?

— Ш-ш-ш, лохматик, я тут переживаю свой момент с Джонни Кастлом из «Грязных танцев».

— Не понял, это хорошо или плохо? — спрашивает он, наклоняясь лизнуть мою шею.

— Я несу арбузы.

Он отстраняется, а потом тут же наклоняется ближе проверить мой запах изо рта.

— Ты что, напилась?

— Ради всего святого, мужчина, я не пьяная. А ты или раздевайся, или начинай своим чудным ртом ласкать меня между ног.

Финн встает, подает руку, поднимает меня с пола и обнимает за талию.

— Я не собираюсь трахать тебя на полу, — говорит он.

— Тогда зачем ты меня повалил?

— Нетерпеливый. Или, может, неуклюжий.

Я смеюсь. У Финна в теле нет ни одной неуклюжей косточки, но нетерпеливых никак не меньше 206.

Он ведет меня по коридору в спальню, проходя мимо шкафа.

— Ты не будешь меня сегодня связывать? — он качает головой. — Но мне нравится.

Я слышу его тихий смешок.

— Мне тоже нравится. Но я не хочу это делать каждый раз, когда мы вместе.

— Тогда я буду прикасаться к тебе, — угрожая, говорю я.

— В этом и смысл, — он поворачивается и наклоняется поцеловать мою шею, глубоко вдыхая мой запах.

Потянувшись вниз, я вытаскиваю футболку из его брюк.

— Так значит, веревка — это не просто бондаж, это…

— Иногда именно он и есть, — признается он, посасывая мою шею в местечке, где бьется пульс. — Мне нравится, что в таком положении я могу касаться тебя, как хочу. Мы оба знаем, что я люблю контроль.

Мой смешок превращается в стон, когда его рука с плеча опускается на грудь.

— А еще мне нравятся видеть доказательства этого.

Прикусив губу и улыбаясь, я расстегиваю его ремень, затем ширинку и стаскиваю брюки с бедер.

— Какие доказательства?

Он смотрит на мой рот, выступая из своей одежды.

— Мне нравится оставлять отметины. Нравится видеть тебя такой мокрой или видеть, как на утро меняется твоя походка, потому что я хорошенько тебя оттрахал, и ты не можешь нормально ходить. — Финн проводит языком по моему горлу, заставляя меня трепетать. — Помнишь то утро, когда я тебя встретил в Старбаксе? После ночи со мной ты никогда так выглядеть не будешь.