Грязная буйная штучка - Страница 20

— Решил пообедать и сделать пару звонков, — говорю я и изучаю меню. — А что? Хочешь предложить пару идей, как убить время? А то я уверен, что некотрые могу рассмотреть.

— Ну, мы с тобой в Basic, и ты уже здесь, я чувствую, что обязана, пока ты в Сан-Диего, заставить тебя остаться и поесть. Здесь вкусно кормят, и у них есть пиво.

— Пиво точно облегчит мой обед с тобой.

Я слышу ее шутливый вздох и не уклоняюсь, когда в мое плечо впечатывается ее кулачок.

* * *

Готов признать, Харлоу была права.

— Я что, правда, только что съел пиццу с картофельным пюре? — беря пиво, спрашиваю я.

— Ага, и признайся, что это самая лучшая пицца.

Она и была, я уверен, но ей я этого не скажу. Я съел половину пиццы с моцареллой, нарезанными помидорами и беконом. Харлоу и половины не осилила.

— Все было вкусно.

— «Вкусно», — повторяет она, покачивая головой. — Знаешь, ты не сломаешься, если проявишь немного энтузиазма, Финн.

— Я могу сказать кучу комплиментов, если ситуация того стоит.

— Например?

— Помнится, я говорил про твою киску, что она вкусная.

Ее глаза округляются от изумления и да, именно этого я и ждал. Есть что-то в том, как Харлоу реагирует на меня — будь то шок, сопротивление или ярость — словно тянет из меня какие-то первобытные инстинкты. Знаю, это делает меня дикарем и мудаком, но это приятно, и заводит нас обоих. И психоанализ мне сейчас совсем не нужен.

— Кстати об этом. Почему ты так быстро сбежала в субботу? Я мог бы тебе в душе спинку потереть.

Я вижу, что она не готова к откровенности, поскольку моргает пару раз, не находя слов, но потом все же собирается с мыслями.

— Потому что было слишком интенсивно. И я вообще-то пришла только потрахаться.

Я хмыкаю и откусываю небольшой кусочек пиццы.

— И что ты будешь делать со своим либидо, когда я уеду?

Она поживает плечами и говорит:

— Больше мастурбировать, — и откусывает огромный кусок от своей.

Я смеюсь. Мне нравится проводить с ней время.

— Так значит, твоя специализация — связи, и твой папа шишка в кинематографе. Что я еще должать о тебе знать?

— Финн, ты помнишь о нашей договоренности? Все, что тебе надо знать — это что я люблю оргазмы. Не напрягайся.

— Да ладно тебе, Имбирная Печенька.

— Ну, хорошо, — она вытирает рот салфеткой и кладет ее на стол. — У меня есть сестра Беллами.

— Она миленькая?

Харлоу смотрит на меня с отвращением.

— Ей всего восемнадцать, ты, хищник.

— Я имею ввиду для моего брата Леви. Господи, не нервничай.

Она смеется.

— Она великолепная, но совершенно сумасшедшая.

Я поднимаю бровь и говорю:

— Генетика — так еще сука, верно?

— Ха-ха.

— Она учится где-то здесь?

Пожимая плечами, она отвечает:

— Она ходит в школу искусств, но я совершенно уверена, что это просто прикрытие.

— Ты серьезно? — я чувствую, как мои глаза расширяются. Я слышал такие истории про Калифорнию но…

— Нет, конечно, я шучу, успокойся, канадский осведомитель. Но мне кажется, это немного сложная программа. Я уверена, после выпуска ей будет сложно найти работу, разве что в Бургер Кинге.

— А ты все еще живешь с родителями?

Она прищуривается, глядя на меня.

— Финн, мне двадцать два года.

— Но твои родители живут здесь, и ты неоплачиваемый практикант, работающий 12 часов в неделю и подающий кофе. Прости, конечно, мое безумное предположение, но у тебя точно должно быть какое-то укрытие.

— У меня есть трастовый фонд, — она качает головой и показывая на меня куском пиццы. — Вот только не надо делать вид, что ты удивлен.

— Я удивлен, что ты признаешься в этом.

— Мои родители ответственно подходят к деньгам, и я тоже, поэтому вложила их в покупку недвижимости в Калифорнии и в собственную квартиру.

— Я должен поздравить тебя с тем, что ты знаешь, как тратить родительские деньги? — смеясь, спрашиваю я.

Она наклоняется ближе.

— Очень мило, что ты считаешь меня богатенькой дурочкой, но я дурочка не больше, чем ты, тупоголовый лесоруб.

— Рыбак.

— Что?

— Я рыбак, Харлоу.

Она облизывает губы и рычит.

— Какая. К черту. Разница. Да, моя работа не такая гламурная, но я прекрасно с ней справляюсь. Да я, блин, лучше всех подаю кофе.

Я начинаю хохотать.

— Ты неподражаема.

— А ты горячая задница.

Я откидываюсь на стуле, покачиваясь на двух ножках, и вижу, как она наблюдает за мной. Она, без сомнения, самая сексуальная из всех знакомых мне девушек. И, к моему удивлению, возможно, и самая умная.

— Ага, я знаю.

— Так что насчет тебя? У тебя есть родственники? Братья, да?

Я киваю, беру стакан и делаю глоток пива.

— Колтон и Леви.

— И вы, ребята, работаете вместе?

— Ага, плюс еще папа. У него был сердечный приступ и инсульт пару лет назад, так что он мало работает, не то что раньше, но он всегда рядом.

— А мама?

Я качаю головой.

— Мама умерла от рака груди, когда мне было двенадцать.

Я вижу, как меняется ее лицо, улыбка исчезает, и она берет трясущимися руками свой стакан с чаем и делает глоток, перед тем как сказать:

— Финн, боже, я не… — она покачивает головой, делает глубокий вдох и закрывает глаза. — Это такое горе.

Что еще можно сказать в такой ситуации, кроме как:

— Да. Это было давно.

Она отворачивается от меня, и впервые я замечаю, что она выглядит обессиленной.

— Ну и что же ты как усердно изучала? Штудировала просторы Фэйсбука в свой выходной?